«Несчастная Литва!» – думал я. Она третий год переживает все ужасы немецкой оккупации с ее насилиями и реквизицией, и вот теперь, когда ее выдающиеся вожди объявили независимость Литвы и немцы сами признали таковую (23 марта 1918 г.), – с востока идет еще более опасная и злая сила в лице коммунизма!
Еще в ранней юности я восхищался историей Великого княжества Литовского, основателем Вильны великим князем Гедимином, славными литовскими витязями, братьями Ольгердом и Кейстутом, и особенно знаменитым рыцарем Витовтом Великим. Меня поражала не только храбрость, но и мудрая политика его, благодаря которой Литва, являясь в то время одним из самых могущественных государств в Европе, была не менее сильна и внутренней спаянностью своих народов. Отношение Витовта Великого к меньшинствам, и особенно к тому русскому населению, которое входило тогда в состав Литовского государства, было самое отеческое. Затем, лояльное и доброе отношение его было и к православной религии, которую исповедовало большинство его подданных, и т. д.
Самый литовский народ, особенно воины-офицеры и солдаты, с которыми пришлось мне близко познакомиться за мою долгую службу в русской армии, мне были симпатичны, душевно близки и дороги, и я вместе с полковником М. В. Лаврентьевым, моим бывшим однополчанином, решили сейчас же записаться в ряды формирующейся армии для борьбы с большевиками за независимость Литвы. Мы явились к заведующему записью добровольцев, первому добровольцу – полковнику Кубилюсу.
Литовская Тариба в это время решила в единении с белорусами формировать литовско-белорусские части. Я был записан добровольцем в одну из таких частей, и с этого момента начинается моя служба в славной Литовской армии, чудесно создавшейся среди невероятных трудностей и окружавших ее врагов. Но об этом – Бог даст – будет следующая книга моих воспоминаний.
Война – Божья гроза на земле. О неизбежности войны. Слова Сербского епископа о подвигах христианской любви на войне. «Нет больше сея любви, как душу свою положить за други своя».
Итак, кончилась для меня Великая война, кончился мой плен, но Судьбе угодно было, чтобы в довершение всего пережитого на войне и в плену я перенес еще один страшный удар – мучительные сердечные страдания, лично для меня едва ли не самые тяжелые!
По возвращении в Литву я в течение долгого времени ждал свою семью, волновался, что жена и дети не возвращаются, старался связаться с ними письмами, но, благодаря немецкой оккупации и все еще продолжавшейся войне с большевиками, письма не доходили. И вот, в одно печальное утро, каким-то путем прибывший из России еврей вручил мне письмо от моей сестры. Она извещала меня о смерти шести самых близких мне лиц: отца, жены, дочери, сестры, брата и его жены! Все умерли один за другим, в течение небольшого периода времени, в ужасных условиях «беженства» и жизни в «большевицком раю»…
Не знаю, как я перенес этот удар! Ведь я так мечтал после войны и плена обнять этих самых дорогих и милых мне лиц, найти среди них утешение и успокоение после всего пережитого, а жестокий рок принес мне такое непоправимое горе! Но… довольно о себе.
Война, плен, революция… и, как последствие войны – дальнейшие страдания человечества, отдельных народов, страдания и отдельных семейств, и отдельных людей…
Не могу не привести здесь из доклада Лиги Наций одной комиссии следующие цифры статистической таблицы:
Семилетняя война обошлась человечеству в 554 000 жертв; войны Французской революции – в 1 400 000; походы Наполеона – в 1 700 000.
В крымскую кампанию погибло 785 000 человек; в войну за независимость Америки – 700 000; в русско-японскую войну – 624 000; в балканские войны – 108 000.
Все перечисленные войны, вместе взятые, вырвали из рядов человечества шесть миллионов молодых жизней. Эти цифры бледнеют при сравнении с войной 1914–1918 годов, потребовавшей 26 миллионов жертв.
Сопоставление этих восьмизначных чисел позволяет судить, во что может вылиться новое столкновение между народами, за последние пятнадцать лет не перестававшими развивать военную технику и обладающими ныне могущественными средствами массового истребления.
Является вечный роковой вопрос: «В чем же смысл войны?»
Есть идеалисты, что верят в возможность прекращения войны на земле, но такие чаяния были у человечества до Р. X. и после Р. X., а однако войны не прекращаются и сейчас, несмотря на то, что государства всего мира осудили войну как варварское средство разрешения конфликтов, и учреждена Лига Наций, и даже работает «комиссия по разоружению», – эти же государства готовятся к, быть может, еще более ужасной войне!!!
Надо глубоко верить, что страдания, так же как и радости, посылаются людям самим Господом, Управляющим судьбами миров, и я повторяю, что война – это Божия гроза на земле, дело человеческой воле неподчиненное, т. е. такое же стихийное явление, как ураган, наводнение, землетрясение, эпидемии и т. п.
Знаменитый русский военный психолог генерал М. И. Драгомиров по вопросу о неизбежности войны писал: «Заметьте, я не пишу апологию войны – сохрани меня Бог! Я первый говорю, что война дело отвратительное, бесчеловечное, жестокое, но утверждаю, что вместе с тем и неизбежное! Человечество, по примеру своего Божественного Учителя, только может молить: „Господи, да мимо мене идет чаша сия“, – но пусть не забывает и окончания этой мольбы: „Но не якоже аз хощу, но якоже Ты, ибо когда совершаются времена, чаши избежать нельзя“» (М. Драгомиров. Одиннадцать лет. 1897–1905 гг. Книга первая, стр. 136).
Господь посылает такие страшные, как война, события на землю или в наказание за грехи людей, для того, чтобы люди опомнились и перестали грешить, или Господь, по словам апостола Павла, «кого любит, того и наказует» (Евр. 12:6), потому что страдания и мучения на земле невинных людей ведут их в Царство Небесное, причем во время таких событий, как война, проявляются величайшие христианские подвиги и примеры высшей жертвенной любви, как целыми народами, так и отдельными личностями. Пример: Россия, в войну 1877–78 гг. освободившая от страшного турецкого ига Сербию, Болгарию, Румынию и Черногорию, да и эту великую войну начала, заступившись за маленькую Сербию. Вот слова серба Николая, епископа Охридского, из речи, сказанной им 28 июля 1932 года в Белграде, в собрании, посвященном празднованию дня русской культуры:
«Русский царь и русский народ, когда предприняли войну ради защиты Сербии, не будучи к ней подготовлены, не могли не знать, что идут на смерть. Но любовь русских к своим братьям не устрашилась опасности и не испугалась смерти. Сможем ли мы, сербы, когда-нибудь забыть, что русский царь со своими детьми и с миллионами своих собратьев приняли смерть за правду сербского народа? Смеем ли мы замалчивать перед Небом и землей то, что за нашу свободу и наше государство Россия заплатила дороже, чем мы! Этика мировой войны, неясная, вызывающая сомнения и споры среди других народов, выступает для сербов в жертве русского народа во всей своей евангелической ясности, несомненности и бесспорности».
О подвигах христианской любви, проявляемых на войне отдельными лицами, говорить не буду: их очень много у каждого народа, и не только среди воинов, но и среди врачей, сестер милосердия, духовных пастырей и т. п.
В заключение на вопрос, может ли христианин идти на войну с тем, чтобы убивать себе подобных, нужно ответить: «Да, может и должен, если идет на войну, чтобы, жертвуя собственной жизнью, защищать свою Родину от врага. Ведь везде воина почитают не за то, что он подобных себе убивает, а за то, что он идет за других умирать, исполняя этим заповедь Христову: „Нет больше сея любви, как душу свою положить за други своя“» (Иоанна 15:13).
Каунас, 1933 годВсе даты по старому стилю.
Все три схемы по немецким источникам.
Везде курсив мой. Прим. автора.
На книжке генерала Адариди надпись: «Доблестному участнику описанных боев б. уфимцу А. А. Успенскому от автора К. Адариди».
Родной брат полковника А. Н. Соловьева, старого уфимца, тридцать пять лет прослужившего в полку, из отставки явившегося в родной полк на войну.
Перевод: «Разрешите выразить Вам мою благодарность за то удовольствие, которое я получил, читая Вашу прекрасную книгу „На войне“ – этот документ людских страданий и благородного героизма. Я прочитал много воспоминаний о войне, но Ваша книга отличается тем, что она сказала о войне больше, чем некоторые другие книги с предвзятой тенденцией».
